Одно время в русском языке бытовало слово «жовиальный», заимствованное из французского. Жовиальный означает очаровательный, яркий, открытый, жизнерадостный — все сразу. «Амадей», поставленный Анатолием Шульевым в театре им. Вахтангова, получился прежде всего именно жовиальным спектаклем.

История соперничества Моцарта и Сальери — такая, какой она представлена в пьесе Шеффера — меж тем оставлена без изменений: это конфликт человека, думающего, что заключил некий договор с небом и страстно любящего музыку, с «гулякой праздным», который ни о каких договорах не помышлял, а просто сам является воплощением музыки. И вот этого «просто» Сальери никак Моцарту простить не может: слишком уж талантлив, надо его задушить, чтобы не становился поперек дороги и не напоминал о собственной творческой пустоте, которую итальянский композитор тщательно скрывает от всех, но не может скрыть от себя самого.

В более широком смысле — это конфликт успеха и изворотливости с гением и непрактичностью, это история творческой ревности, которая подстерегает каждый промах соперника и обращает его в свою пользу. В сценографии Максима Обрезкова (которую дополняют костюмы Марии Даниловой) это еще и конфликт серости, серой жизни, и не жизни даже, а существования, с которым контрастирует эксцентричный Моцарт, сначала предстающий в шитом золотом жилете, а потом — в алом сюртуке.

Алый цвет не случаен: Моцарт (Виктор Добронравов) сгорает, как факел, пытаясь осветить чужие жизни и приводя в панику своего врага Сальери, который старательно имитирует дружбу (Алексей Гуськов). В серьезной трактовке пьеса Шаффера предстала бы чистой драмой, но режиссер пошел по другому пути — буффонады, бурлеска, гротеска, которые так ценил сам Моцарт.

Текст перевода переработан Сергеем Плотовым, который убрал некоторые моменты, например, большинство разговоров Сальери о еде, которых в оригинале действительно многовато. Думаю, что часть шуток добавили актеры от себя во время репетиций — как, например, злободневную шпильку Моцарта о понаехавших и о том, что Вена все-таки «не резиновая».

Полноправным героем спектакля является и музыка Моцарта, которая звучит во время представления. Из актерского состава, помимо замечательных Виктора Добронравова и Алексея Гуськова, хочется также отметить Федора Воронцова в роли императора. Его Иосиф Второй — молодой, полный сил, увлекающийся, но не слишком умный и не сознающий, какое зло может причинить своей властью. (Эту роль также исполняет Олег Макаров, и предполагаю, что его император будет смотреться иначе, но тоже интересно).

Подводя итоги, можно сказать, что «Амадей» — это спектакль для зрителей, а не для критиков. Он создан, чтобы нравиться, и он будет нравиться, потому что в нем есть все, чтобы стать настоящим хитом.