"Лавина" сошла на театр "Шалом" в буквальном смысле. Спектакль Сойжин Жамбаловой по пьесе турецкого драматурга Тунджера Джюдженоглу оставил непонятной впечатление.

В неком селении в горах жизнь бьёт ключом всего три месяца в году, народ веселится, гуляет свадьбы, охотится. Остальные девять месяцев там даже разговаривать громко нельзя, ибо село может накрыть лавиной и все жители погибнут. Многие на этот срок уезжают, но некоторые остаются.

В спектакле показан момент жизни одной семьи. Причём, на мой взгляд, все они достаточно мерзостные персонажи, да ещё и туповатые. Ну посудите сами. Молодая жена беременна на последнем сроке, она уже вот-вот должна родить на раннем сроке, и у неё даже предродовые схватки начинаются, но молодой муж твёрдо уверен, что такого не может быть, потому что не может быть никогда. Потому что никогда в селе дети раньше срока не появлялись.

А, нет, лет пятьдесят назад был такой случай. Так роженицу просто грохнули ибо своим криком она может вызвать сход лавины. А жена соглашается с мужем, что это не схватки. Ну представляете уровень образования у них.

Между основными сценами появляются молодые парень с девушкой, которые символизируют воспоминания поехавшего кукухой дедом.

Правда девушка из горной селянкой внезапно становится девушкой в красном, которая не даст ни деду. ни другим несчастным.

Дальше больше. Уже при всей семье снова начинаются схватки. Муж и все остальные говорят, что это просто живот скрутило. Одна мама молодого мужа подозревает неладное, а следом за ней и отец мужа. И что вы думали? Отец посылает сына, который молодой муж роженицы, за повитухой, а тот отказывается идти, чуть не до драки, потому что это же просто живот болит. Что бы сделал нормальный отец. Дал бы сыну люлей или бы сам отправился за повитухой. Однако сей человек. которого нельзя назвать мужчиной, посылает за ней свою жену.

Короче, сдала повитуха беременную старейшинам.

И тут на сцене появляется Лепс, который объясняет молодому мужу, что они нарушили вековой закон, роженица может закричать и лавина убьёт всех, поэтому убить надо её.

Членам семьи зачем-то завязывают рты бинтами со смайликами.

Роженица говорит своё последнее слово, обнимается с мужем и её ведут убивать. И, вроде как, убили. Но героиня вдруг снова выбегает. Тут Лепс думает, что за День сурка происходит? Она говорит ту же самую речь и, ровно так же обнимает мужа, и снова её уводят убивать. Но молодой муж хватает ружьё угрожает пристрелить всех. Все говорят, что лавина от звука накроет село, но парню всё равно.

И тут дед, который пребывал в некотором маразме, кричит, что он согласен с молодым мужем, каким-то образом перехватывает ружьё и, в завязавшейся кутерьме стреляет в воздух. Потому что дедушка старый, ему всё равно. Лавина накрывает село и людей. Все умерли.

Поверили? Не всё так просто. И в третий раз беременная жена говорит прощальную речь и прижимается к мужу. И снова тот берёт ружьё и угрожает всем. Мизансцена полностью повторяется. Тут даже Лепс махнул на всё рукой, снял очки и подумал: "Я уеду жить в Лондон от этих идиотов, и буду жить на берегу Темзы попивая рюмку виски на столе".

И вот тут беременная начала рожать. Причём рожала она простынь, которая медленно появлялась у неё изо рта, пока она шла от одного края сцены к другому. Хичкок извертелся в гробу, понимая, что такой ужас даже он не смог снять.

И родила жена в ночь и не сына, и не дочь, а огромную простынь, которую офигевший от такого расклада муж принял на руки. Изумлённо смотря на это он где-то в душе сказал: "Ну что ж, у нас в стране все равны, и беленькие, и чёрненькие, и подушки и простыни. Воспитаем как человека, она вырастет и принесёт нам много-много наволочек".

Тут и пьесе конец, а кто ничего не понял из этого бреда и находится в смятении, то ничего страшного. Я сам не понял увиденного и написанного.

Фото и видео: Михаил Брацило / Москультура