Но только не на сцене. И игру актеров уже полюбившегося мне Ереванского русского драматического театра им Станиславского в постановке "  Ромео и Джульетта", можно выделить, как отдельное событие. Которое состоялось 10 февраля в 19:00.

В зрительном зале уже погас свет и  легкая дымка на сцене  погрузила меня в атмосферу игры и я стал на мгновение единым целым с актерами.

А музыкальное сопровождение почему-то не давало забыть, что я в Армении.

Меня больше всего интересовало, то как главные герои, Ромео и Джульетта  погрузятся в ситуацию любви и горя одновременно. И надо отметить, что Ромео и Джульетта с этой задачей справились "на ура".

По завершении спектакля я пообщался с главными героями и получил ответы на два главных вопроса:" В чем смысл жизни актера"?- И "Что произойдет, когда эмоции актера закончатся?"

Роль Джульетты исполнила Рипсиме Нагапетян, а роль Ромео Арен Хачатрян. Представляю вашему вниманию интервью с ними:

- Рипсиме расскажите, как давно вы пришли в профессию актрисы?

-  В 2013 году я поступила на курс актерского мастерства Александра Григоряна, который ранее был худруком Русского драматического театра им. Станиславского. Здесь я работаю уже шестой год с третьего курса института.

- А в каких театрах вы ещё играете?

- На данный момент я ещё играю в театре «На крыше» - это альтернативный театр в Ереване.

- В какие города вы выезжали с гастролями?

- В Рязань, в Тамбов, в Саранск, в  Санкт-Петербург в театр «БалтДом» Со спектаклем «Гардения» Мы были в Беларуссии, в городе Брест.

- Много ли сил уходит на игру в спектакле?

- Смотря какой спектакль.В основном да, затрачивается очень много энергии.

- Бывают ли периоды выгорания?

Арен:

- Хохмы ради : силы измеряются в килограммах: если к концу спектакля похудел, значит, отыграли нормально.

- Когда вы играете в одном и том же спектакле, вы открываете для себя что-то новое?  Если да, то что?

- В принципе, да, тем и замечательна наша профессия, что каждый спектакль для нас это новый бой с новыми условиями, при этом обстоятельства те же самые, но каждый раз мы прорываемся, через эти условия по-новому. –Как говориться: «В одну и ту же реку дважды войти нельзя".

Что для вас важнее театральная жизнь или жизнь в миру?

Рипсиме:

- Для меня это равноправные вещи, без одного или без другого я не буду полноценно счастлива.

-  Возможна ли ситуация, происходящая в спектакле Ромео и Джульетта в современном обществе?

- Мне кажется, возможна, потому что человечество само по себе не меняется, меняются обстоятельства.

Арен:

- В общем и целом да, социальные правила никогда не меняются, и сам человек тоже не меняется. – Другое дело, что наше отношение со временем сглаживается.

- Что для вас любовь?

- Как бы сейчас объяснить, чтобы не уйти в пафос и в слащавую романтику.

Рипсиме:

- Станиславского спросили: -Что значит любить? – и привели ему много примеров: -жертвовать, отдавать всё, прощать, но он сказал: «любить - это хотеть касаться». Мне нравится такое объяснение.

- А какой раз вы уже играите в спектакле «Ромео и Джульетта?»

Арен:

- А кто считал?

Рипсиме:

- Четвёртый год мы уже играем, наверное, всего уже сорок раз.

-Ваши ощущения, когда вы только пришли на эту роль и сейчас с точки зрения эмоций? – Вы их не утратили?

-Я постарела, сейчас я менее ощущаю себя Джульеттой, чем тогда.

Арен:

- Это у нас общая болезнь.

- Ваш любимый эпизод в спектакле?

Рипсиме:

- Мне нравится картина нашего прощания, она очень красиво выстроена - пластично и эмоционально.

- В каком эпизоде вы максимально волнуетесь?

Рипсиме:

-Я в основном волнуюсь только из-за текста, потому что перевод Пастернака очень сложен для речевого  аппарата, и текст стихотворный.

Арен:

- В моём случае это начало спектакля. –Сложно сразу «вклочиться» в  ситуацию, при чем мне для раскачки времени не дается.

- Сколько было репетиций перед спектаклем?

Рипсиме:

- Мы репетировали шесть месяцев

- С текстом у нас проблем не бывает, потому что он запоминается в процессе репетиций , мы на него и не обращаем внимания.- Мы не садимся отдельно его зубрить.  Он тихо-тихо становится своим.

Рипсиме:

- Здесь не можешь ошибиться, потому что потом придется придумывать рифму.

Чувствуйте ли вы себя на сцене как дома?

Арен:

- Нет, не чувствую. Если вы имеете в виду комфорт, то комфорт штука опасная, нам не должно быть комфортно. У нас всё время должен быть раскаленный нерв с условиями: - как же я сюда угодил? –Как же сейчас из этого всего выпутываться.  –Это наша основная работа, но если вы имеете в виду условия, чтобы  спокойно  работать,  то да эти условия, конечно есть.

Что для вас театр?

- При наших современных реалиях: я, наверное, скажу,  что это большой каприз, который я каждый день пытаюсь оправдать.

На сегодняшний день театр очень сильно мешает жить в семье.  Если человек занят в театре, он рано или поздно осознает, что ему приходится работать и на вторых, и на третьих работах. И ты долгое время не видишь семью, так что это тот каприз, который актёр должен оправдать. –И перед собой, и перед семьёй, и перед театром в том числе.

Рипсиме:

- Ну, если говорить об этом в более романтичном тоне: то это место где сбываются все твои неосуществлённые мечты. - И всё о чем ты бы  не смог сказать, если бы ты говорил от своего имени. Но главное, чтобы собрались те люди, которые в это верят. Без веры и без отдачи это невозможно.

Арен:

- Этим и хорош театр. Он наделяет бессмертием, то есть мы в одном здании проживаем сотни разных жизней.

Хотели ли вы когда-нибудь поменять профессию?

- Я пытался много раз и работал параллельно. Профессии у меня были самые разные: гидом, и на радио, а также удалённая работа. В профессии актера есть шикарный минус:- Нам в ней настолько хорошо, что в другом месте очень сложно.- Ты понимаешь, что с тем же  кайфом с той же страстью ты в понедельник утром не можешь проснуться.- А в работе актера это не проблема.

По каким моментам из обучения в актёрском вузе вы ностальгируйте сейчас?

Арен:

- Ностальгирую по упражнениям, вообще всё вузовское   и студийное время было самое счастливое. Тяжело в учении , легко в бою.

Рипсиме:

- Мне легко в оправданном бою. Из вузовского времени я скучаю по беспечности.

Арен:

- В студенческие годы нам разрешается все: любые ошибки, самые амбициозные роли, нам говорили так:  -Ребята,  пока вы студенты, пока вы молодые - косячьте сколько хотите, берите самую каверзную работу, пытайтесь ее оправдать. 

- С какой профессией по уровню серьезности можно сравнить профессию актера?

- С профессией парашютиста, если разок не получилось – парашютный спорт не для вас.

То есть у вас настолько строгий худрук?

- Нет, линчевать нас никто не будет, но и забыть никто не даст, это как у неудачного сапера.

- Были ли вы в Италии, в Вероне, где разворачивались события спектакля?

Арен:

- Очень хотелось бы но нет.

- Я тоже не была

Как вы чувствуете зрительный зал во время игры в спектакле?

- Это очень сильно ощущается, потому что аура наполняется энергетикой зрителя, потом добавляется наша энергетика,  здесь очень  важно с каким настроем мы пришли сегодня в театр и как собираемся играть. Это всё смешивается, и поэтому каждый спектакль особенный именно благодаря этому

химическому действию.

Отличается ли ваше поведение в семье и на сцене?

Рипсиме:

- У меня нет семьи

Арен:

- Абсолютно радикальные вещи: вот есть хорошая штука у Моэма в этом плане, когда сын с мамой говорит и выказывает ей претензии, что -Мама, я уже не вижу где ты? –Где твоя Клеопатра. –Я кричу: «Мама я тебя не вижу».  -Вот у меня таких проблем нет. Дома я это просто я.- У меня нет тех условий у меня нет тех обстоятельств, в которые мне приходится вжиться, в которых я должен понимать, зачем этот персонаж так поступает. Дома в отличии от сцены нет логических цепочек и событийных рядов, которые я пытаюсь оправдать и красиво обыграть. Дома это просто я. Я отдыхаю даже, когда я дома работаю, помогаю жене. Сижу с дочкой. Кайфую с дочкой . –Это всё в радость и чтобы я не делал, дома я отдыхаю.

Какие привычки переходят со сцены в семью?

Арен:

- Наблюдательность в первую очередь. Первое что нам говорили: «Ребята следите за всем»- например за тем, как человек расплачивается в магазине, как достает бумажник, как вытягивает руку, чтобы остановить машину. Это всё уходит в твой арсенал, потом ты вооружившись всем этим идешь на сцену.

Рипсиме:

-  Наблюдательность приводит к хладнокровию, потому что, когда ты идешь, например, на похороны, ты наблюдаешь, как люди выплакивают свою боль, ты смотришь:  этот человек плачет так, другой, возможно кричит или что-то рассказывает, кто-то в истерике смеется, и ты это уже смотришь через актёрский глаз. То есть ты тоже проживаешь эту боль, как сама бы прожила, но еще есть такой второй план с которого ты это наблюдаешь. А потом используешь это в какой-то роли.

Арен:

- Ты как бы пришел погоревать, а вместо этого на непроизвольном уровне, ты изучаешь переживание других людей, чтобы что-то оттуда для себя выбрать.

Какое главное правило вхождения в роль?

Арен:

- Скажем так, сажаем теории вокруг фактов, а не наоборот. Например, ты прочел какую-то роль, тебе там, что-то понравилось, нюанс какой-то и ты пытаешься всю роль собрать вокруг этого. Что для меня в корне уже неправильно, есть факты, на которые приходится сажать уже эту роль. Есть незыблемые исходные данные. И ты вокруг этого уже пытаешься выстраивать свою линию и своего персонажа.

Как играть роль и перевоплощаться?

Рипсиме:

- Нужно верить

Арен:

- Играть роль это не просто показывать, изображать,  эта грань на самом деле очень тонко улавливается, когда ты что-то показываешь и что-то переживаешь сам. И зрители уже видят не просто как человек декламирует что-то, а ассоциирует свои переживания с тем, что ты делаешь на сцене своим исполнением.

Назовите одну из техник которой  учили в актерском вузе?

Рипсиме:

- Техника Станиславского и техника Михаила Чехова, тоже изучалась.

Как играть роль и не засмеяться?

Арен:

-Это на самом деле очень легко, потому что у нас репетиции идут месяцами. Но бывает «кекс» или «импровиз» и  актер начинает ломаться,  и в этот момент надо себя сдерживать, а если не можешь сдерживать проработай принципом «Дефект-эффект». Если  не получается не смеяться, сделай это особеностью твоей роли. 

Бывало ли так, что незаигранные эмоции худрука, которые он проявил в реальной жизни, например, гнев, подсказывали вам как надо сыграть роль?

- Да, очень часто. Работа режиссера с актером именно в такой связке и работает в какой-то момент ты уже не слушаешь, что он говорит, а улавливаешь, как именно он это говорит. Через какие тона, через какие эмоциональные нотки, через какую гамму чувств.

По каким признакам вы для себя понимаете, что спектакль удался? –Когда доволен худрук?

Рипсиме:

- Когда я довольна сама

Арен:

- Вот в этом я ей, конечно, завидую, у меня в этом плане немного другое  отношение: «Я собой не доволен никогда»

Рипсиме:

Не то чтобы я не доверяю зрителю, или не доверяю режиссеру, с которым работаю,  хотя говорят, что со стороны видно лучше. Но когда это ощущение удовлетворения к тебе приходит, и у тебя захватывает дух, что бывает очень редко, когда ты ощущаешь приток счастья. Тогда я понимаю, что это было хорошо. 

Может ли вспыхнуть любовь к партнеру по актерской труппе на сцене?

Рипсиме:

- Да бывает. Многие из известных актеров, после совместной работы влюблялись и женились.

Арен:

- Я вам больше скажу: это часть нашей работы в какой-то момент ты должен  раскрыть эмоциональную доступность и испытывать хоть что-то к этому человеку. Какие именно эмоции - я сейчас не углубляюсь, и не буду говорить. Очень важно уметь вовремя открывать эмоции и вовремя их закрывать. К концу спектакля они должны закончится. Как минимум теплоту друг другу  испытывать необходимо.

Рипсиме:

- Актер это профессия, которая заставляет быть очень тактильным и чувственным.

Не боялись ли вы, когда вас поднимали на руки во время спектакля?- Бывало, что вас роняли?

Арен очень хороший партнер, я ему очень доверяю. Я знаю даже если мы упадем, то я упаду на что-то мягкое.

Что для вас важнее - удача на сцене или в повседневной жизни?

- Я не могу разделять, что для меня важнее в моей жизни. Для меня и сцена и жизнь важна, поэтому я хочу и там и там быть удачливой.

Сколько времени уходит на то чтобы переключиться из реального мира на сцену и наоборот?

- Иногда щелчок, иногда нужно пять минут, иногда ты час и возвращаещься к реальности он.

Бывало ли так, что жизненные  обстоятельства влияли на погружение в роль в лучшую или худшую сторону?

- Много раз такое бывало, как я уже говорил:- работа над спектаклем порой длиться месяцами, и невозможно, чтобы что-то не повлияло,  и в хорошем, и в плохом смысле. Но в хорошем смысле это ощущается  как подарок - откуда-то пришел сверху и спасибо за это. А вот отрицательные факторы приходится смывать долго и месяцами и годами потом ты это тихо-тихо вымарываешь из своего персонажа.

Рипсиме:

- Но иногда даже если в жизни что-то плохое случилось - оно может очень хорошо отразиться на спектакле, потому что душа становится полнее от печали.

Красный цвет вашего костюма Джульетты выбирался, с целью подчеркнуть итальянский нрав или чтобы подчеркнуть дерзость и характер героини?

- Так как в спектакле есть художник по костюмам, то они с режиссером обговаривают, то какие будут костюмы и то что хочет выразить режиссер, так и шьются костюмы. Мы на восемьдесят процентов  сохранили время в котором была написана пьеса. Такие костюмы еще для того, чтобы выразить век, в котором была написана пьеса. Думаю, особой дерзости в костюмах нет. Хотя, может быть, вы заметили.

Арен:

Костюмы не лишены символизма, это чисто моё наблюдение, возможно, это вообще не так, но я заметил, что длина верхней одежды выражает статус героя. То есть, например, самые длинные ботфорты и мы длинный плащ.

Что для худрука самое важное в вашей игре?

Арен:

- Четкость и точность.  Ведь в спектакле актеры должны работать в  унисон, как один организм, как швейцарские часы.

Музыка в спектакле ведь не была итальянской?

Арен:

- Музыка самая разная, в том числе восточная

Рипсиме:

- Так как режиссер  создает мир сообразно своим предмставлениям, то можно сказать, что ему дозволено все. Ему решать, как он хочет выразить свои эмоции и отношение.

Арен:

- У предыдущего художественного руководителя у Александра Самсоновича    был поставлен спектакль «Цезарь» армянского драматурга Левона Шанта. Казалось бы пьеса про древний Рим, про то, что было две с половиной тысячи лет назад, а он туда впихнул песню группы «Продиджи» и эта песня идеально вписалась в пьесу, что у всех, кто первый раз смотрел, вызвало удивление. Песня влилась в постановку очень гармонично.

Было ли так, что вы что-то советовали худруку и это было учтено и улучшило спектакль?

Рипсиме:

- Спектакль «Ромео и Джульетта был поставлен очень конкретно. Но у нас есть спектакль "Храбрый Назар", где мы, можно сказать, героев создавали совместно. Там было это слияние и мы добавляли что-то от себя.

В чем смысл жизни актера?

Арен:

- В радости, при чем это я так мазнул по поверхности. Наша профессия наделят нас силой всех возможных жизней на нашей планете. И этой радостью мы делимся и с коллегами и со зрителем, но в первую очередь со зрителем.

А что делать если нужно сыграть апатию?

Арен:

- В том числе… У меня есть спектакль, где я играю конченную скотину. И вы не представляете, как это приятно. В жизни мы стараемся быть правильными и примерными, чтобы нас по- головке погладили, чтобы всё было по чину. А тут ты выходишь на сцену, где тебе позволяют играть гниду, тварь, наконец-то ты дал  карт бланш маленьким бесятам, которые с детства у тебя там. чертились и ты их глушил. А тут ты им говоришь: делайте, что хотите.

А что будет, если у актера когда-нибудь закончатся эта самая радость?

Арен:

- Значит мы умерли уже, человек, пока живет, за дышит и чувствует.

- Значит, что-то не так, значит, ты находишься не там, где  ты должен находиться и работаешь не в том спектакле. Вы спрашивали про выгорание, это неизбежно, когда ты работаешь в штате. Потому, что это постоянные спектакли,  и они идут несколько лет.

Арен:

Это одни и те же люди, одни и те же обстоятельства,  одни и те же мизансцены, текст. Ты понимаешь, что уже перешел на какой-то машинальный уровень в какую-то механизацию как робот, и чеканишь одно и то же конвейром.

Но при этом вам это нравится?

Арен:

- Вот теперь мы перейдем к началу разговора, когда мы говорили, что у нас каждый спектакль в чем-то идет по новому. Мы какие-то задачи себе добавляем, какие-то условия себе меняем, усложняем. Бывает так, что сутра проснулся, и приснился, какой-то непонятный сон. И ты с этим выходишь на сцену и это все кардинально меняет в тебе. Всё бывает.

А бывает, что какая либо эмоция из реальной жизни помогает вам сыграть на сцене?

Рипсиме:

- Конечно.

Текст и интервью: Николай Попрыгин