В Московском художественном театре имени Чехова представили спектакль, название которого — уже вызов. «Идиоты» — так решил назвать свою версию «Идиота» режиссер Сергей Волков, который сам же и выходит на сцену в роли князя Мышкина. И это не случайно. По замыслу Волкова, «идиот» здесь — не одинокий безумец, а целая команда. Четыре человека, связанные одной целью, как альпинисты, штурмующие одну и ту же опасную вершину человеческих страстей. А Достоевский, как вечный двигатель русской души, по-прежнему рулит этим восхождением.

Действие разворачивается в пространстве, которое можно назвать лабораторией распада — комнате художника. Банки с синей краской, словно застывшие волны безумия, выстроились по периметру. Разбросанные цветы на полу — как лепестки несостоявшейся невинности. Даже Рогожин в исполнении Данила Стеклова появляется не как привычный бородатый купец, а как двойник Мышкина, его темный близнец, в майке с руками, заляпанными краской страстей. И тут Рогожин такой же неврастеник, как и Мышкин.

Рогожин - Данил Стеклов, Мышкин - Сергей Волков

Спектакль начинается не с поднятия занавеса, а с момента, когда зрители входят в зал. Артисты уже на сцене, они наблюдают за нами, словно экспериментаторы, изучающие подопытных кроликов. Сам Волков признается, что любит этот момент: не сидеть в гримерке, а впитывать энергетику зала, подмечая характеры. Это создает удивительный эффект соучастия — стирается грань между сценой и залом еще до начала основного действия.

Настасья Филипповна - Анна Чиповская

Сергей Волков в роли Мышкина гармоничен и трагичен. Его князь — не юродивый с первых минут, а хрупкий идеалист, пытающийся вправить вывихнутый мир размышлениями о бытии и России. Безумие накатывает на него постепенно, как приливная волна. И вот уже перед нами не «не от мира сего», а человек, сраженный болезнью в самой ее физической осязаемости: с высунутым языком, слюной, искаженным телом. Это виртуозный танец на грани нервного срыва, сложнейшая пластическая и эмоциональная работа, которую Волков проводит блестяще, наполняя сцену электрическим разрядом подлинного сумасшествия.

Рогожин - Данил Стеклов, Мышкин - Сергей Волков

В этой камерной постановке всего четыре актера, и они вынуждены быть универсальными солдатами духа. Анна Чиповская (Настасья Филипповна) и Полина Романова (Аглая) играют несколько ролей, и зритель становится свидетелем удивительного феномена: актер как расщепленный атом, ведущий диалог с самим собой, мгновенно перевоплощаясь из одного персонажа в другого.

Аглая - Полина Романова, Настасья Филипповна - Анна Чиповская, Рогожин - Данил Стеклов, Мышкин - Сергей Волков

Настасья Филипповна в исполнении Чиповской — смерч в бархатной обертке. Она — стерва, вспыльчивая, хитрая, играющая мужскими сердцами, как обреченными фигурами на шахматной доске. В своем ослепляющем эгоизме она сама, не замечая того, закладывает динамит под фундамент собственной жизни.

Настасья Филипповна - Анна Чиповская

Полина Романова создает многогранный образ Аглаи. Она — взрывная смесь романтики и истерии. С одной стороны, в ней есть душевность и глубина, а с другой — она взбалмошна, смешлива и трагикомична. Сцена, где Аглая представляет, как умрет в разных вариантах, сыгранная на одном дыхании, вызвала в зале и смех, и оглушительные овации.

Аглая - Полина Романова

Спектакль Волкова — это мост между эпохами. Костюмы XIX века соседствуют с кассетным магнитофоном и песнями группы «Кино». Этот режиссерский ход — магнитофон как машина времени — наглядно показывает: декорации истории меняются, но внутренние бури, терзающие человека, остаются прежними.

Настасья Филипповна - Анна Чиповская, Аглая - Полина Романова

Финальные крики «Браво!» из зала стали закономерным итогом вечера. Новое прочтение классики в МХТ им. А.П. Чехова оказалось не просто удачным, а необходимым — как горькое лекарство, проливающее свет на темные углы нашей собственной души.

Фото: Михаил Брацило / Москультура