То, что сотворил Сергей Векслер, поставив спектакль "Маленькие трагедии" в Московском театре иллюзии на "Сцене на Перовской" можно назвать шедевром, ибо так тонко перенести зрителя в эпоху Средневековья мало кому удавалось.

Зритель находится в самом центре средневекового театра, где деревянные подмостки и игра глаза в глаза повышают целостность восприятия и вовлечения в страсти времён рыцарей и чумы.

Начинающийся с "Пира во время чумы" спектакль внезапно перерастает в фарс и длинный сумасшедший танец актёров, которые вылетают из-за кулис в диких танцах и масках. Они представляют участников фарса, который будет происходить на сцене ближайшие полтора часа. И бешеная колесница, запряжённая конём наматывает на сцене круги под упралением кучера, который преображается в Чёрного человека, который преследовал Моцарта. Он достаточно большую часть времени проводит над сценой, над кулисой за спинами участников действия, протягивая к ним руки и, словно бы играя их судьбой.

Здесь нет целостности повествования. Картина одной пьесы внезапно сменяется другой, соединяя тонкой общей нитью всё повествование в одно целое.

Скупой рыцарь, чахнущий над златом, неуловимо напоминающий Плюшкина не хочет оставлять наследство сыну. Благородный Альбер отказывается от услуг хитрого жида Соломона по отравлению отца. Мы видим мощное противостояние сына и отца, в котором папаша вызывает сына на дуэль. И даже Герцог не может вразумить отца.

Моцарт и Сальери представлены в несколько комическом жанре. Сальери этакий бонвиван, а Моцарт наивный человек с детским взглядом на жизнь. Здесь акцент смещён не на философский спор, а на абсурдность происходящего. И Моцарт не выглядит смертельно отравленным. Он словно бы уходит, но может быть вернётся?

На мой взгляд самым слабым звеном в спектакле является образ Дон Гуана. Он не похож на пылкого влюблённого, на этакого мачо, от которого сходят с ума женщины. Скорее это нытик и довольно жалкий персонаж, умоляющий, чтобы его пожалели. И то, что Донна Анна могла полюбить такого слабого человека, представляется мне из области ненаучной фантастики. А вот то, что статуя Командора раздавила его за излишнюю плаксивость в голосе мне кажется вполне хорошим вариантом его смерти.

В конце спектакль снова возвращается в "Пир во время чумы", где герои предстают в противогазах, отделённые от публики лентами химзащиты. Это предупреждение о надвигающейся катастрофе, о той ядерной чуме, которая находится уже рядом с человечеством и ждёт свои миллионные жертвы.

Спектакль очень красив. Костюмы и декорации выше всяких похвал. А музыка, можно сказать, делает половину этого спектакля. Я бы с удовольствием пошёл ещё раз, чтобы в полной мере насладиться этим великолепным зрелищем ещё раз, уже без фотоаппарата.

Фото: Михаил Брацило / Москультура