Самый тяжелый для меня спектакль за последнее время – «А зори здесь тихие» Свердловского государственного академического театра драмы, который я посмотрела в рамках "Биеннале театрального искусства. Уроки режиссуры". Тяжелый, потому что про войну. В последнее время испытываю двоякие чувства к этой теме: с одной стороны, для меня важно смотреть такие постановки, с другой, каждый раз себя по кусочкам потом собираю.

Тема женщин на войне впервые была затронута в одноименной повести Бориса Васильева. Пять девушек-зенитчиц попадают в подчинение сержанту Васкову Федору Евграфовичу, который очень просил себе «непьющих» и «не по бабам» солдат. Начальство выполнило просьбу уж слишком буквально.

Васков - ветеран Советско-Финляндской войны, опытный, надежный боец. Конечно, не о таком подкреплении он мечтал. И по началу отношения между девушками и их командиром не складываются: комендант искренне не понимает, что эти юные женщины здесь делают, даже портянки не умеют мотать, как они будут воевать и в фрицев стрелять! Потрепала жизнь командира: одну войну уже прошел, жена от него ушла, ребенок умер. Кажется, что перед нами старик, а ему всего 32 года. Просто человек забыл, как это радоваться и улыбаться. И от своих солдат он требует такого же: «Нету женщин, война есть…пока не кончится, все в среднем роде ходить будем». Но разве можно запретить жить? Как не пытаются девушки соответствовать приказам начальства, но то песню затянут, то пошутят, то начнут мечтать, чем займутся после войны, то вспомнят о первой любви…

С таким командиром, как Васков, сложно, однако, постепенно быт налаживается: ночами идут бои, а днем можно и позагорать, и в лес сходить, но жизнь на войне не может быть долго спокойной… Именно эта иллюзорность нормальной жизни отлично передана декорациями. Сцена утопает в воде, для прохода положены бревна, задник тоже состоит из бревен. С одной стороны, кажется, что ты в лесной глуши, что тут может произойти? С другой, уж слишком узкие бревнышки, так легко соскользнуть, да и лес качается, шумит, кто в этом лесу: свои или чужие? Пока все спокойно, можно в баню сходить, снять кирзачи, окунуть ноги в прохладную воду. Как лесные нимфы расположились на берегу наши героини, смотрят в воду, смеются, шутят, но вдруг все меняется, звучит протяжный сигнал тревоги и снова надо хвататься за оружие...

Однажды Рита замечает в лесу двух немецких диверсантов. Васков докладывает наверх и в ответ получает приказ уничтожить врага. Собрав свой небольшой отряд, командир отправляется на поиски, и позже выясняется, что численность противника гораздо больше…
 

Диверсантов на сцене всего два, однако есть ощущение, что их действительно гораздо больше. Вот они проходят мимо нашего отряда, и ты понимаешь, что только случайно не замечают его. При этом пространство сцены меняется, разбирают мостки, «ломается» привычный уклад, становится неуютно, некрасиво, уродливо. Этот лес уже таит в себе опасность, фрицы как будто выбрали себе жертв, присматриваются, оценивают кого убить первыми. Возникает ощущение неминуемой трагедии, негде спрятаться, все слишком зыбко.

Конечно, я смотрела одноименный фильм Станислава Ростоцкого, как и в фильме, в спектакле меня поразила нелепость смерти героинь. Тогда, в детстве, я даже обижалась на режиссера: что за нелепая смерть в болоте утонуть! Почему так мало убили фрицев? Повзрослев, я поняла, что смерть на войне не бывает «лепой». Они все погибли, неважно как, важно, что их больше нет. Растворились их тоненькие фигурки в лесу, унесли с собой радость и мечты. Только и остались от них вырезанные на стволах сосен имена…

Анна Миславская

Фото: Эля Закирова, сайт Свердловского государственного академического театра драмы: https://uraldrama.ru/