Андрей Травин (volk) написал в moscultura
На днях в прокат выходит «Сентенция» — кинокартина о последних годах жизни Варлама Шаламова.
Фильм, если и навеян какой-либо классической литературой, то не строками главного героя, а рассказом «Клеймо» (1982) польского писателя Густава Херлинга-Грудзинского, который повествует о смерти Шаламова, не называя того по имени. Там фигурирует некий Великий писатель, чья судьба олицетворяет трагедию творца в условиях тоталитарного режима.
Шаламов, проведший четверть века в сталинских лагерях, был легально известен в России лишь как автор нескольких поэтических сборников. Но в 1978 году в Англии вышли его «Колымские рассказы» на русском языке. Власти отомстили ему за это помещением в богадельню. Примерно на семидесятипятилетие у Шаламова проявился последний творческий зуд, а его результаты были переправлены во Францию. Тут советское государство поступило грубее: в январе 1982 Варлам Тихонович был переведен в интернат для психохроников, под карательную психиатрию.
Как раз с этого момента и начинается кинокартина. Потом показываются события годом ранее — еще времен пребывания в доме престарелых. Но никаких лагерей и ужасов колымского ада в фильме нет.
Тем не менее когда я пришел с фильма, то понял, что свой каждодневный полдник из трех авокадо я не смогу сегодня съесть даже на ужин. Да впрочем даже бананы не смогу употребить. До конца дня я находился под влиянием атмосферы фильма, так что кроме черного хлеба, чеснока, груздей и щей ничего не мог в рот взять (и не преувеличиваю)…
Начинается фильм с затянутого пролога второстепенных героев. Зачем так сделано? Чтобы отпугнуть случайного зрителя? Но надо преодолеть эти минуты до тех пор, когда появляется странная пара почитателей Шаламова, которые хотят восстановить припрятанные у разных знакомых Варлама Тихоновича рукописи. И дальше фильм разгоняется и идет хорошо.
Друга Шаламова Анатолия играет актер Федор Лавров, которого я еще не успел забыть с прошлогоднего показа «Мысленного волка». Остальной актерский состав мне неизвестен, что не удивительно, так как это — в основном актеры сериалов плюс юная дебютантка. Но о кастинге на главную роль хочется сказать, что он был очень удачным. Актер Решетников столь же высок как Шаламов, портретное сходство — в пределах разумного и возраст — за 70, как и у Великого писателя в те, годы, когда всё это происходило. И играет он зачетно: и подслеповатость, и проблемы с речью, проявившиеся у Шаламова в последние годы, и остальное, включая выдерживание экзекуций без единого стона.
В фильме звучит песня:
Но разве мертвым холодна
постель, и разве есть
у нас какая‑то вина,
пятнающая честь.
Любой рассказ наш — сборник бед,
оставленный в веках,
как зыбкий слабый чей‑то след
в глухих песках.
Чтоб чей‑то опыт, чей‑то знак
в пути мерцал,
мерцал в пути, как некий флаг
средь мертвых скал.
Автор музыки к этим стихам Шаламова Петр Петрович Старчик упомянут в титрах не как композитор, а просто как одна из фамилий в столбик в списке благодарностей. Песня, кстати, впервые исполняется дамой.
В этом стихе Шаламов дошел до предельно возможной для себя формы упоминания Бога — в стиле что-то Там есть.
Мне, скорее, понравилось.
Но короткая рецензия в данном случае просто не подходит.
Для режиссера и сценариста Дмитрия Рудакова это был полнометражный дебют.
16+
